top of page
РОМАН ГРАЧЕВ, ПИСАТЕЛЬ
ОСТРОВ СТРАХА
Возраст Озера насчитывает миллионы лет. В центре возвышается Остров, похожий на безмолвного стража. Живописный уголок окружают санатории и базы отдыха. Почти идиллия…
…если не считать легенд о том, что в этом сказочном месте живет Нечто, то ли исполняющее желания, то ли забирающее душу.
Однажды на северном берегу разбивает палаточный лагерь городская компания. Молодые люди намеревались ухватить остатки лета, но череда странных событий приводит их к открытию одной из величайших тайн бытия.
-------------------------------------------------------------------------
N.B. В этом романе описан "Остров детства моего" (почти как в песне Боярского). Он стоит в центре озера Увильды в двух километрах от берега, и я еще мальчишкой завороженно смотрел на него с пляжа пионерлагеря имени Павлика Морозова. Став взрослым, я попытался дойти до него на лодке, но на середине пути дрогнул и развернулся (окружающие тебя километры водной глади выглядят страшновато). Запавшая в голову мысль, что добраться до "острова мечты" можно лишь с преодолением страха, легла в основу этой истории.
Фрагменты
Федор мог молчать целый день, выдавая весла и спасательные жилеты отдыхающим, а вечером сесть на скамейке на понтоне, закурить трубку и произнести с неброским житейским пафосом: «И никуда не течет вода из этого Озера, и ниоткуда в нее вода не впадает, и так было испокон веков. Вот ведь жопа».
***
Если бы Теодор Майкл Броуди обладал талантом складывать слова в предложения, а из предложений составлять красивый литературный текст, он бы описал свое бытие иначе, чем это сделали летописцы из полиции штата. Ведь в действительности все было совсем не так. Если бы Тед взялся за перо, история его жизни и смерти, облаченная в твердый переплет, стала бы бестселлером…
…Из всех псалмов ему нравился лишь один. Точнее, он знал наизусть лишь один псалом, хотя воспитывался религиозным отцом. Распятие, пугавшее до иголок в паху, висело над кроватью. Сколько Тедди себя помнил, столько оно и висело, и папаша не предпринимал ни малейших попыток облегчить нравственные страдания единственного отпрыска.
- Ты будешь смотреть на Спасителя, ложась спать и просыпаясь, - говорил Броуди-старший, тыча указательным пальцем, как гаечным ключом, в переносицу сына. - Ты будешь помнить о принесенных им жертвах и постараешься стать достойным этих жертв. Понимаешь меня?
- Конечно, пап…
***
Стоя по утрам на линейке и слушая, как старшая пионервожатая зачитывает расписание на текущий день, Стасик задумывался: а смог бы он подорвать себя гранатой? Не понарошку, как во дворе с мальчишками, где он и подрывался, и пускал пулю в лоб, и даже позволял себя расчленить, а по-настоящему, в чужом лесу, окруженный врагами?
Минуточку, а полез бы он вообще в чужой темный лес, кишащий фашистами? Может, он вообще сидел бы дома возле родителей (точнее, возле матери, потому что отец сбежал бы на фронт в первый же день и вряд ли вернулся даже в случае благополучного исхода - скорее всего, осел бы где-нибудь в Берлине с симпатичной фрау Дитрих)?
Забавные мысли посещают твою не проснувшуюся голову поутру в пионерском лагере.
bottom of page